|
О НЕОФИТСТВЕ
игумен Петр (Мещеринов)
Что оно такое?
Неофитство есть такое младенческое состояние, когда
человек только входит в Церковь. В этом начальном
периоде церковной жизни неофитство
вполне законно
и терпимо как болезни роста и детское восприятие мира у
малышей, растущих и воспитывающихся. Беда начинается
тогда, когда человек в неофитстве «застревает». Ап.
Павел пишет: «Когда я был младенцем, то по-младенчески
говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески
рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (1
Кор. 13,11). Так вот, неофитство есть именно
«неоставление младенческого». Представьте себе взрослых,
бородатых дяденек или дородных тетенек, сидящих в
песочнице, пускающих слюни, играющих в куклы и по-детски
друг с другом общающихся.
Давайте разберем
кратко это явление. В неофитстве есть, безусловно,
положительный импульс. Неофит – человек, который познал
если не Бога, то то, что Он есть, и действует через
Церковь. Следствием этого является горячая вера,
ревность по вере, максимализм. Сами по себе эти качества
замечательные – но в неофитстве они младенческие, они
нуждаются в развитии, осмыслении, обогащении,
корректировке, - окультуривании, я бы сказал, на что и
должен быть направлен труд неофита и его духовника; если
же нет этого взросления, человек «застревает»,
получаются следующие ошибки:
1)
неофит «разносит» загробное
спасение и земное течение жизни. Норма нашей веры – что
спасение начинается здесь, - не в смысле только трудов,
а именно в религиозной жизни души. Душа уже здесь живет
Богом, чая смерти как полного осуществления уже
имеющейся жизни в Св. Духе, как рождения в полноценную
жизнь вечную; и все труды предпринимаются, как мы уже
сказали, в виду получения духовного плода уже здесь
(Свт. Феофан: Богообщение, хоть в малой степени, должно
обязательно быть именно сейчас). (По св. Отцам: залог
спасения). Неофит под предлогом, неправильно,
максималистски понимаемой «грешности» и «недостоинства»,
земную эту часть духовной жизни умаляет; отсюда:
2)
Стремление обрести «гарантию
спасения» (не залог, как предощущение – залог ведь
ничего не гарантирует, его можно и лишиться). Эта
гарантия полагается в форм о церковной жизни. Мы уже
говорили, что форма в Церкви – лишь «обряжение» жизни
Духа; нет Духа – бесполезны формы; неофит же к Духу
«здесь» относится недоверчиво; поэтому он ищет опереться
на устойчивые сложившиеся формы. Отсюда неумеренная
«борьба за Православие», понимаемое как консервирование
исторически сложившегося
внешнего чина Церкви; отсюда – покривление отношения, я
бы сказал, завышенное магическое понимание правила,
послушания, Иисусовой молитвы и прочих частных вещей.
Неофит думает: вот вдамся в полное послушание – и точно
спасусь, или – вот, буду неукоснительно соблюдать
правило – и спасение гарантировано. Но гарантии
спасения, так понимаемой, внешней, формальной – нет.
Есть процесс жизни – сложный, болезненный, процесс
личного, «под свою ответственность» стяжания Духа
Святого, этого Единственного залога спасения – но не
гарантии, типа «страхового полиса».
3)
Неофиту очень свойственны две
вещи: болезненное осуждение всех и вся, - ибо все мы,
так или иначе, сталкиваемся с нарушениями внешних форм;
вот эти нарушения вызывают крайнее осуждение. Ярче всего
это качество неофита видно из его отношения к
не-православным людям. Неофит уверен в их погибели, и
даже часто злорадно желает ее всем, что проявляется, в
частности, в построении высчитываемых конструкций типа:
ага, пошли в Норд-Ост нечистивцы, вместо
того, чтобы молиться – вот вам; или: ага, теракт в
Америке – так вам и надо, антихристы. Неофит занимает
крайне жесткую позицию в отношении всякого церковного
разномыслия типа экуменизма, модернизма и проч., в то
время как опыт свидетельствует, что нормой правильной
христианской жизни является все большее со временем
помягчение к носителям этих явлений, - разумеется, с
трезвым пониманием их сути, и без того, чтобы ввергаться
в них. Вторая вещь – полное отсутствие необходимейшего
для спасения внутреннего расположения – смирения.
Напомню вам, что смирение – это не то, когда тебя
унижают или над тобою издеваются, а ты этому
способствуешь или это попускаешь. Смирение – это
религиозное чувство, когда Дух Святой приносит в душу
мир и истину. Т.е. совершенно отчетливое чувство,
осознание, кто я такой, каково мое место в мире.
Смирение – это правда о себе, об отношениях с Богом,
миром, другими людьми. С нашей стороны, смирение
начинает стяжеваться нравственной в этом направлении
деятельностью, в основе которой, в начале которой лежит
осознание своей меры, т.е. когда человек всеми силами
добивается с помощью Божией, истинного осознания себя и
всех своих отношений. Неофит этого не имеет. Он с
легкостью решает за Бога, кого Он спасет, кого нет; он
скор на осуждение других людей, на суждение об их
внутреннем состоянии, об их участи; он твердо знает, что
правильно, а что неправильно в Церковной жизни; и т.д.;
и за всем этим он не видит себя. Неофит поэтому лишен и
покаяния, - оно у него заменено самоугрызением, ложным
самоуничижением, которое он считает смирением; все это
сочетается с тяжестью неофита для всех его ближних.
(Напомню в способах, что покаяние – религиозное чувство
и делание, в основе которого лежит то же смирение – т.е.
правдивое видение себя, своей падшести, но и своей меры,
своих отношений к Богу и миру. Если же человек себя не
видит именно правдиво, с учетом всего, что есть как раз
свойство смирения, то и покаяния у него нет, а есть лишь
имитация, подмена его, кстати, губительно действующая на
психическое здоровье).
4)
Отсутствие смирения очень ясно
видится из того, что когда неофитствующий читает Св.
Отцов (а он только их и читает, потому что все иное,
внешнее, вся культура, социум неофитом отвергаются как
греховное, недуховное, неправославное), он «как свое»
воспринимает с одной стороны высочайшую меру избранников
Божиих – и думает: вот буду подвизаться и увижу
Божественный Свет, - с другой стороны, по своей
фундаментальности зависимости от внешнего, самое это
подвизание – христианский подвиг полагает исключительно
в копировании внешних и внутренних форм жизни этих Св.
Отцов. Вообще, отношение неофитствующих к Св. Отцам
заслуживает особенного внимания. Их любимый лозунг –
«жизнь по св. отцам» (в скобках замечу, что все равно
каждый живет, как ему хочется). Это значит, что мы
настолько грешные и недостойные, настолько не можем сами
помыслить или почувствовать ничего доброго, что должны
всю нашу, и внешнюю, и внутреннюю жизнь выстроить именно
по формам, имеющимся у св. Отцов. Это именно строевой
казарменный подход: все должны жить и мыслить только так
и никак иначе. Но давайте разберем, в чем тут
неправость, и какая мера должна быть в наших отношениях
ко св. Отцам. Во-первых, один из величайших св. Отцов,
Антоний В., говорит: «что бы ни делал ты, имей на это
свидетельство в Св. Писании» (Дост. ск.
§3),
- но не в необъятном и, бывает, разноречивом корпусе
писаний Св. Отцов. Св. Писание гораздо более свободно,
чем регламентация жизни, запечатленная в монашеских
аскетических писаниях. Например, Евангелие дает нам
принцип: «Трезвитесь, бодрствуйте, … да не отягчаются
сердца ваши объедением и пьянством и заботами житейскими
(Ев.). У Св. Отцов – почти чрезмерная мера поста, жестко
регламентирования; ясно, что начатки смирения и здравый
духовный смысл подскажут нам, что мы на себя ее не можем
принять, мы ее не понесем, - в то время как найти свою
меру трезвения, бодрствования (т.е. внимания к себе,
молитвы), воздержания, каждый из нас может и должен.
Во-вторых: да, мы в самом деле грешные, немощные,
падшие, недостойные существа. Это очень существенно и
важно, забывать об этом нельзя. Осознание этого – основа
необходимого для спасения покаяния, но главное не это,
главное, что мы – члены Тела Христова, члены Церкви;
главное, что Господь с нами и в нас; и ради этого мы
боремся с нашими страстями, с грехом, очищаем наши
сердца, - ради того, чтобы быть со Христом, спастись в
нем – не только в будущей жизни, но и уже сейчас, вот в
этот момент, предпринимая все усилия через нравственный
труд, покаяние, молитву. А Христос каждому из нас
открывается лично, не в толпе, и не в строе, даже
пусть и святоотеческом, и Дух Святой живет в Церкви и
сейчас, и не только Св. отцов, живущих когда-то, но и
всех нас вразумляет, просвещает, освящает, наставляет и
помогает каждому из нас, ради того, чтобы быть в сердце
человека, этого волящего, ради Себя же, - бороться со
своими страстями, своим грехом, исправлять и строить
свою жизнь – а не чью-то. Неофитствующая же идеология
этот важный пункт в духовной жизни как-то не принимает,
может быть из-за боязни личной свободы и
ответственности, только в атмосфере которой и возможно
Богообщение и нравственная христианская деятельность
человека. Излишне акцентированный, навязчивый,
формальный подход к Св. Отцам – аскетам и непременной
обязательности для нас воплощать
в жизнь все их советы во всем объеме вступают в
противоречие с тем фактом, что Дух Святой и сейчас живет
и действует в Церкви, и что Христос не схему устроил из
Церкви, а так ее удомостроил, чтобы Его спасение
коснулось каждого человека в самых разных, внешних и
внутренних ситуациях. Получается интересная вещь:
оттолкнувшись от крайней нашей немощности, слабости,
никуда-не-годности, - неофитствующие умаляют действие в
Церкви Христовой Святого Духа, который-то Один только и
может уврачевать, исцелить и спасти нас, немощных, а Св.
Отцов эта точка зрения из наших действительных
помощников, ходатаев, образцов жизни, педагогов и
учителей превращает в каких-то оракулов, источников
цитат, и вырывает пропасть между нами и ими. Но какова
же норма, как нам относиться к Св. Отцам? Ведь мы верим
(собственно на чем и основывается авторитет Св.Отцов),
что они люди духоносные, облагодатствованные в высокой
степени; но часто то, что они советуют, не получается у
нас, невозможно для нас, не по силам, и, будучи
попробованным в исполнении, приносит не плод духовный, а
уныние, упадок сил и разочарование. Вот как решается эта
коллизия: Св. Отцы писали каждый про себя, про
свой путь к Богу, про свой опыт стяжания
Святого Духа в своей жизненной ситуации. А нам нужно,
внимательно изучая их творения, познавать – не формы
внешние их жизни, а те принципы, которые облеклись в
названные формы, те внутренние расположения,
нравственные усилия их душ, которые позволили Духу
Святому «прийти и вселиться в них», - и, оставаясь в
рамках Св. Предания, и разумно прилагая к себе именно
этот внутренний святоотеческий опыт, лично
сознавать свою жизнь во Христе, теми церковными и
отеческими средствами, посредством которых, по слову
прп. Серафима, мы успешнее получаем плод Св. Духа.
Напомню еще раз, что есть общее для всех, необходимейшие
вещи для этого – Св. Таинства, изучение и воплощение в
жизнь Св. Писания, воздержание, доброделание, молитва,
принятие догматического и нравственного учения Церкви,
церковная дисциплина, - и есть очень широкая область
индивидуального приложения к себе многочисленных, более
частных норм, установлений, опыта подвижнической жизни,
которыми так богата наша Церковь. И это не то, что мы
износим суд на Св.Отцов, не презорство, а как раз именно
элемент смирения – осознание своей меры – кто мы,
а кто – Св. Отцы, - они гении духовной жизни, Бахи и
Моцарты подвижничества; и нам не «по плечу» их жизнь, мы
не понесем их подвигов, мы порой даже не понимаем, что
они пишут – хотя думаем, что понимаем (обычно внешне,
формально). Нужно разделять их высочайший опыт –
потребовавший суровейшего подвижничества – и нашу меру,
наши силы, наши возможности, наше устроение, - и
восприняв святоотеческие принципы, икать именно свой
уровень, свою меру христианской жизни.
Каковы последствия
«застревания» в неофитстве? Их
три:
1.
Трагическое. – Всем сердцем
возжелав спасительных обетований и не получив их, не
вкусив их делом, потому что неофитские средства не
привели к желаемой цели, - человек терпит фиаско в вере
и уходит из Церкви, считая ее, в результате всего своего
опыта внешней в ней жизни, в лучшем случае, человеческой
ошибкой, в худшем – сознательной обманщицей.
2.
Погибельное следствие, -
закоснение в неофитствовании и превращении в фарисея.
Фарисейство – самое тяжелое, самое греховное состояние,
какое только может быть в духовной жизни. Оно
характеризуется тремя основными вещами – их мы все уже
увидели в неофитстве: а) боязнь свободы и
ответственности, крайнее их нетерпение; б) полагание
Богоугождения во внешнем, - отсюда нечуствие к смыслу
Христианства, неуважение и недоверие к человеку,
гордость, самомнение, жестокость и прочее. Господь,
вспомним, как гневался на фарисеев, и назвал фарисейство
хулою на Духа Святого. Упаси Бог нас от фарисейства.
Лучше быть кем угодно, каким угодно грешником только не
фарисеем. Их, кстати, немало, это ведь
«общечеловеческое» качество. Они внешне исправны,
поэтому нередко попадают на начальственные должности – и
горе подчиненным. Собственно, фарисеи занимаются тем,
что распинают Христа.
3.
Наконец, нормальное
следствие – это выздоровление через некий обязательный
внутренний (а иногда внешний) кризис, через непременную,
болезненную переоценку, скажем так, внешних ценностей.
Поэтому, если у вас приключится религиозный кризис – не
пугайтесь. Это хорошо, значит мы выздоравливаем от
неофитствования, глубоко в каждом из нас сидящего.
Единственная здесь опасность – этот «маятник» может
сильно раскачаться и повлечь нас в презорливый модернизм
и отрицание формальной стороны Церковной жизни как
таковой; об этой опасности нужно знать, за нею следить и
быть к себе внимательным, чтобы ее избежать. |
